Лиля спрашивает, какое слово вызывает у вас желание убить? И не просто убить, а просмаковать: кровавые кусочки, реки крови и т.п.
Из перечисленного ею - ничто (цыгане, евреи, левая оппозиция, гомосексуалисты...)
Вопрос поставлен неправильно - для меня неправильно. Я физически страдаю от любого нарушения моей свободы. От того нарушения моей свободы, на которое я не давала согласия. Скажем, жизнь в семье тоже ограничивает свободу. Да канарейку завел - и то свободу себе ограничил, канарейку надо кормить, чистить, на дачу просто так не уедешь. Но на это согласие было дано. Добровольно.
Однако если я согласия не давала, а мою свободу нарушают - тут я зверею. И вопиющим нарушением такой свободы я считаю информационный терроризм. Когда в уши постоянно вколачивают лозунги болотной сволочи и требования свободы для пуси риет. Где моя свобода не знать об этих проклятых сучках? Почему я должна сочувствовать людям, которые оскорбили мою Церковь, поносят мою религию, оскорбляют мою нравственность, помещают в интернете статьи, где беременную пуську трахают в зад - и я на это должна смотреть в ленте друзей! И я должна иметь какое-то мнение на этот счет! И я должна сочувствовать людям, которые нарисовали и написали похабщину на Литейном мосту! А почему, собственно? Я очень рада, что они в тюрьме. И мне, в общем, безразлично, что с ними будет потом.
Но я хочу, чтобы они ушли из моего информационного пространства.
Какой ценой я этого хочу?
Любой.
Я согласна, чтобы их расстреляли, прямо сейчас, если это уберет их из информационного пространства и вообще из моего пространственно-временного континуума.
Или пусть их отправят в бессрочную ссылку на Гавайи. Мне это без разницы. Я просто хочу, чтобы их не было. Вообще. Больше никогда.
Потому что их присутствие - это наглое, хамское попрание моей свободы.
Моей. Свободы. А за мою свободу я готова убить. И проголосовать за смертную казнь. С легкой душой.
Для меня эти отвратительные существа - не люди, а информационный повод. Причем они сами на это согласились. Это их свобода.
Но, как и обычно, борцы за свободу никогда не борются за свободу вообще, они борются за свободу творить похабщину так, как им хочется, - и плевать им на свободу других людей.
Убить?
Голосую - убить!
Но смаковать гибель я хочу совсем других людей.
Этих я убивать не хочу.
Я хочу видеть, как они будут просыпаться от ужаса, в холодном поту, зная, что им не на что кормить семью, детей. Что у них нет надежды. Что для них нет работы. Что любой работодатель будет смотреть на них тухлыми глазами и заранее знать: "Нет, тебе - ничего. Просто потому что это - ты".
Да, я хочу, чтобы паразиты огребли тех же помоев, в которых купали меня.
Теперь, когда моя зависимость от них кончилась, я страстно желаю им нищеты, разорения, отчаяния, боли, страха. Всего того, что мучило меня почти десять лет по их милости.
На днях один из них мне сказал: "Ну, деньги... Один знакомый миллионер мне сказал, что деньги имеют какое-то значение до первого миллиона".
Я спросила, почему он не отдаст мне второй миллион, если для него деньги больше не имеют значения*
Ответа не получила.
Да, я хочу, чтобы для них снова деньги получили значение. Чтобы они вспомнили, что такое - ходить пешком, потому что на транспорт нет денег.
Сволочи.